То, что вся эта история со взаимным троллингом двух весьма симпатичных мне людей не более чем пиар нового телепроекта, мне подумалось сразу же, как только стали всплывать некоторые детали (всплывает сами знаете что, так вот этой субстанции во взаимоотношениях коллег в последние дни хватило с лихвой).
Но потом троллинг сменился словами, которые, в принципе, в публичном поле не произносятся. Оба - взрослые и умные люди (иначе не добились бы того, что имеют сегодня), оба умеют сделать шаг назад и признать неправоту. Тина извинилась за «жиробаса», а Вася — за все сразу. Ему свойственно всегда по утрам извиняться за «вчерашнее». Но «уровень дискуссии» все-таки зашел за определенную точку невозврата — и ясно, что это не просто пиар канала.
Допускаю, что правы те, кто считает это самопиаром Василия. И тут с Черданцевым, вспомнившим историю пятилетней давности, когда на «плюсе» решили удержать гуру комментаторского цеха, испугавшись того, что он переметнется к конкурентам (хотя конкуренты и сами не были в курсе Васиных планов), сложно не согласиться. Ведь человек, которому однажды удалась та или иная «разводка», каким бы креативным и искрометным ни был, все равно рано или поздно вновь встанет на эти же рельсы и захочет ту же схему повторить вновь. Мол, возьмете вы меня на работу все равно (ну, не енота же мне теперь до старости кормить на даче, в самом деле), только возьмете не просто как человека с микрофоном у кромки поля, а еще и со всеми моими тараканами (это у Кости Генича в паре с комментатором работают сверчки — у тяжеловесов по-прежнему те же насекомые). То есть со свободой выражать свое особое мнение, со свободой поступков и т.п. Авось еще и должность какую подкинут.
Василию просто скучно.
Он ведь не просто талантливый журналист — он человек, поднявший профессию на новые высоты, человек, показавший, что говорить о футболе могут на ТВ не только бывшие спортсмены, которых научили говорить, а наоборот — люди, умеющие говорить, которых научили разбираться в футболе. За двадцать лет выросло целое поколение, которое ему подражало. В итоге он задал в профессии новые стандарты, но сам, наверное, не сильно менялся. И любая революция сжирает своих героев. Поглотит она сейчас и Василия. Может, не сразу. Но звоночек в виде откровений коллег уже звучит. И не в первый раз. Но в первый раз — от коллег не уволенно-обиженных, а от действующих. Сейчас может последовать целая серия таких веселых откровений.
Нового в рассказе Георгия Черданцева ничего для себя лично я не услышал. Мне важным оказалось вот что: Черданцев произносит это спокойно, без истерик, не кричит: «Тина, я сейчас закончу все!» То есть внутри него этот текст давно созрел, давно сформулировался, допускаю, что много раз произносился кому-то из коллег, друзей… Говорит он довольно складно и чего-то выходящего уж совсем за рамки морально-этических норм я там не обнаружил. Ну, если не считать, конечно, эпичного: «Ты меня ставишь в неловкое положение, мне неудобно говорить о коллеге, но он, конечно, как руководитель — ни о чем».
История с пранкером, который «развел» Черданцева, лично для меня интересна не самим текстом, который теперь все обсасывают, а маленькой предысторией.
Сначала пранкеры звонили Геннадию Сергеевичу Орлову — ветерану комментаторского цеха, которого многие считают сегодня чудаковатым старичком, ничего кроме любви к «Зениту» испытывать не способным. Но Геннадий Сергеевич — стреляный советский воробей. Он извинился, попросил перезвонить ему через 10 минут, быстро выяснил все известные номера Тинатин Гивиевны, понял, что номер не из списка, и больше трубку не снимал. А вот Георгий Черданцев, который так много рассуждает о профессионализме, на эту удочку попался. Но после того как разговор закончился и до него дошло, что это «попадос», устроил настоящую истерику.
Тогда чего стыдился? Чего истериковал? Если ты сказал, что думаешь, причем сказал довольно убедительно, зачем этого стесняться?
Спортивные журналисты - это особый мир. Такой же клоповник, как любая творческая среда. Только ещё активнее и беспринципнее. Помнится, когда я работал главредом на «Радио Спорт», удивлялся, как ловишь человека на какой-то ерунде, а он отряхивается и идет дальше, как будто ничего не случилось. Или вываливает кто-то тонны той самой массы (как я говорю в эфире, чтобы избежать слова на букву «г», «твёрдые фракции канализационных стоков) на кого-то из коллег, а потом выходит из моего кабинета и с тем самым объектом «слива» прилюдно целуется и идет выпивать. Может, так и надо, конечно. Отряхнулся и пошел. Рот закрыл — рабочее место убрано. Может, в наше циничное время это в порядке вещей — не знаю. Да и мы, признаемся, слушаем аудиозапись, потому что внутри нет-нет да и шевельнётся: а они-то там, в телевизоре, такие же, как и мы: подленькие, мелочные, толкающиеся локтями.
